Do not waste your time. Some things are priceless
Немаленькая длясебятина) Ловля собственных тараканов, блох и иже с ними, чем я занимаюсь на протяжении уже нескольких лет, уже сколько сделано, и еще сколько работы осталось.
первый пошел
Вышел сеятель сеять.
Жила-была девочка, люди звали её только индейским именем «Слышь Ты Жертва Аборта», а паспортное фио никого не волновало. Друзей у девочки не было, цели и радости в жизни не было, мечты – и те не мечтались. Родители девочку не любили, или не долюбили, или просто не думали о ней, а потом и вообще умерли, оставив дочери в наследство клочок земли да маленький домик. И ещё – глубокомысленную фразу «ничего страшного, доченька, нужно же кому-то и лузером быть». Обычно родители ругали девочку, донимали попрёками, на худой конец просто шпыняли, и слово «доченька» так резануло слух, что девочка долго плакала над могилами, разрывая сердце внезапной родительской нежностью.
Девочка давно свыклась с положением жалкого отребья, а после похорон и подавно решила твёрдо хранить родительские заветы и быть серой, глупой, косноязычной неумехой. Так и прожила бы она до старости, но вот беда – земля перестала родить. Как только девочка взялась вести хозяйство, словно камнем стала земля. Девочка даже попробовала молотком семена вколачивать.
Обломала девочка об свою фазенду седьмой лом, пришла домой и бухнулась носом в кровать, не зажигая света. Запасы провизии подходили к концу, в погребе сиротливо жался в угол последний мешок картошки. Стало предельно ясно: пора к Старухе.
Старуху в деревне не любили, но тихо или максимум шёпотом: слыла Старуха жуткой ведьмой, причём ехиднейшей. Поговаривали, что когда к ней добрый человек в последний раз за помощью приходил, Старуха ему велела сделать такое.. ну такое.. о чём бедолага потом даже самым близким краснел рассказывать. Но помогло железно. Человек уже сам состарился, а всё нарадоваться не мог, как помогло-то.
Среди бела дня девочка постеснялась идти к Старухе, пошла вечером. Старуха молча встретила гостью, проводила в дом, усадила, оглядела со всех сторон и говорит:
- В землю свою сначала особое семя посади. Ша, я знаю: не втыкай его, просто поверху клади, но с почтением и благоговением к каждому семечку. Видишь ли, милая, земля эта – родительская, и тебе нужно сначала приручить её, чтобы она тебя признала и стала твоей. Сейчас в земле – родительская сила, и ты пока против той силы – тьху. Поэтому особое семя и нужно.
Отвела Старуха девочку к одному из своих амбаров, огромному, как для самолёта, открыла, показала, рассказала и велела утром приступать к посевной. Девочка выпала в осадок, однако не посмела ослушаться.
Утром, засветло, девочка умылась, воды напилась, рукава засучила и покатила садовую тачку к старухиному амбару. Открыла дверь аккуратненько, чтобы не шуметь спозаранку, скользнула внутрь и уставилась на бесконечные, от входа и до потолка, штабеля и горы самотыков обыкновенных, хозяйственных. Эротические сувениры угрожающе громоздились прямо у двери, заполонив собой немаленький амбар, разнокалиберные, из разных материалов, даже разных эпох. Впрочем, приличные люди в такие подробности не вдаются. Девочка взяла одну штучку, и гора дилдонов зашуршала, осыпаясь к её ногам. Вот поди угадай, это Старуха всерьёз или ей просто амбар лень разгребать для какого-нибудь бездомного самолёта.
Стараясь не вздыхать тяжко, девочка нагрузила первую тачку доверху и со скрипом покатила к своему полю. Там она привычно встала на каменную землю и благоговейно, даже торжественно, возложила первый деревянный хрен. Посмотрела на эффект, не обнаружила оного, и потянулась за вторым дилдоном. Потом за третьим, четвёртым, и так далее. Закончилась первая тачка – девочка привезла ещё одну. И ещё одну. И ещё. Самая трудность была не в катании тачки туда-сюда - девочка привыкла к работе - а в церемонии возлагания: каждый игрушечный фаллос девочка вытаскивала, перемещала и клала на землю определённым образом, внимательно и не торопясь. Резиновые, деревянные и даже каменные изделия ложились плотным покрывалом.
Незаметно наступила ночь. На ужин девочка почистила и сварила первую картофелину из последнего мешка.
Следующий день прошёл так же, если не считать небольшого забора стоящих в ступоре соседей. Никто ничего не сказал, понимая, чья затея, хотя раньше от советчиков и судей отбоя не было.
- Ну а чё ей терять, - философски вякнул кто-то.
На третий день работы девочка заметила, что выложенная фаллосами земля немного помягчела. На десятый день это была уже нормальная целина. Девочка продолжала неистово катать тачки до старухиного амбара и обратно, уделяя пристальное внимание процессу возложения. Через две декады земля стала рыхлой и мягкой, плодородность просматривалась невооружённым глазом.
Соседи совершенно прекратили волноваться и судачить о девочкиной судьбе, сосредоточившись на других делах, да и девочка давно не стеснялась своего странного занятия. С каждым возложенным самотыком почему-то всё больше колебалась её вера в собственную глупость и незначимость, и она с удивлением обнаруживала в себе свойства, не совместимые со словами родителей и окружающих людей. То ли причудливый оттенок ежедневной рутины так влиял на девочку, то ли земля и правда имела с ней мистическую связь, но чем дальше ткался ковёр возложенных членов, тем чище становилась девочкина голова от чьего-то презрения, ненависти, склоков и мнения.
Глубокой ночью девочка катила из пустого гулкого амбара последнюю тачку. В безлунном небе мигали ясные звёзды, плыл над головой млечный путь. По дороге к участку девочка улыбалась прохладному ветру. Наконец пришёл миг, когда она взяла из тачки последнюю резиновую пипиську и торжественно возложила её на последний клочочек земли. И на всю девочкину делянку разверзлась бездна, сияющая и летящая. Вокруг девочки, куда ни глянь, висели огромные созвездия, поворачиваясь согласно древнему своему ходу, гулко шли внизу ближайшие планеты, тихим звоном падала на девочкины босые ноги звёздная пыль. Девочке вдруг стало легко и радостно, как не было никогда, и спящие люди забыли её обидные прозвища, и родители вздрогнули в гробах, но ничего не могли поделать с тем, что девочка сбросила всю их неприязнь, презрение и тяжкие слова, которые должны были давить её до конца жизни.
Девочка парила в бездне свободная.
На плечо ей легла рука. Девочка повернула голову с улыбкой до ушей. Старуха глядела весело и насмешливо, как Ричард Гир.
- Я и не знала, что может быть так круто! – воскликнула девочка. – У меня за спиной крылья!
- Да, вполне приличные получились, - кивнула Старуха. – А теперь выбирай, милая: остаться на родительской земле, жить и умереть в её пределах, или создать собственную землю где угодно в этих мирах. Выберешь первое – получишь гарантированное благополучие, уважуху соседей и спокойствие до конца твоих дней, но потеряешь крылья. Второе – никому не известный путь, и я не гарантирую, что ты доживёшь до внуков или хотя бы сохранишь человеческий облик, про уважуху и благополучие вообще молчу, но твоя земля всегда будет следовать за тобой и ложиться, где скажешь.
Старуха твёрдо стояла ногами в бездне, без подручных приспособлений. Девочка впервые внимательно посмотрела на Старуху, хлопнула крыльями и пропала.
(с)тырено: ne-matros.livejournal.com/732899.html
второй пошел
Плохие девчонки, Шонин МакГуайр
Венди играла честно, играла по правилам, как положено:
она выросла, вышла замуж, она кормила дочку мороженым,
она не смотрела в окно - Питер Пэн не вернулся за ней,
как по канату над бездной, она шла по цепочке дней,
высшая жрица всех тех, кто потерялся-и-найден-вновь,
когда-то она витала в небесах -
но это было давно.
Элли мечтала о чуде - простая дочь фермера из штата К.,
и чудо случилось, стучало, звенело подковками в башмачках,
из серого мира - в волшебно-зеленый и чистый, как изумруд,
и она могла бы сказать - отстаньте, и могла бы остаться тут,
но привычка всегда быть хорошей девочкой неизбывна и глубока:
назад, в эту пыль, в эти серые травы,
под серые облака.
Элли, Алиса, и Люси, и Сью,
Венди и Джейн - мы зовем вас, мы помним,
хочешь свободы - играй не по правилам,
домик соломенный сдуй.
плюй на условность, танцуй на краю,
сказки послушно остались на полках,
вдаль по дороге из желтого гравия
плохие девчонки идут.
Алиса взяла - потерялась - исчезла в глубинах огромной норы,
где Лондон - столица Парижа, Париж - столица Рима, а Рим -
столица... но, впрочем, не важно, слишком много правил и так,
Алиса сошла с ума, и значит - ее жизнь легка и проста.
она с Мартовским Зайцем пьет чай, Герцогине машет рукой,
она никогда не будет свободна, но
она заслужила покой.
Сьюзан и Люси были коронованы, и правили мудро и честно,
они любили свой народ, свою землю, каждый клочок пустыни и леса,
они никогда не просили послать их домой, назад,
в войной потрепанный Лондон, где от дыма щиплет глаза,
но мир их выбросил прочь - как ненужный хлам, как старый приемник без видео,
и одна королева сказала "я не игрушка!" -
и больше ее не видели.
Элли, Алиса, и Люси, и Сью,
Венди и Джейн - мы зовем вас, мы помним,
хочешь свободы - играй не по правилам,
домик соломенный сдуй.
плюй на условность, танцуй на краю,
сказки послушно остались на полках,
вдаль по дороге из желтого гравия
плохие девчонки идут.
Мэнди - пиратка, Миа прядет белый шелк для фей из речной страны,
Дебора напоит вас красным вином из ягод волчьего лыка и бузины,
Кейт загадает загадку, Мэри достанет монету из вашего уха,
Кайя построит шалаш из веток, где мягко, тепло и сухо,
и мы будем жить долго и счастливо у истоков волшебных вод:
будь плохой, будь собой, и не бойся совсем ничего.
Элли, Алиса, и Люси, и Сью,
Венди и Джейн - мы зовем вас, мы помним,
хочешь свободы - играй не по правилам,
домик соломенный сдуй.
плюй на условность, танцуй на краю,
сказки послушно остались на полках,
вдаль по дороге из желтого гравия
плохие девчонки идут.
мы будем плохими, все так, но мы будем честны,
нас будут хвалить и ругать, - но какое нам дело до них?
иди и скажи всем Алисам, всем Элли, всем Сью:
в мире много дорог, и ты можешь выбрать свою,
из блестящих камней, из колючек и из песка,
шагая по ней, ты держишь свою судьбу, свою книгу в своих руках,
и начинаешь ее простыми словами -
"плохие девчонки свободны, потому что спасают себя сами".
перевод отсель: wolfox.livejournal.com/227927.html
Перевод мало чем уступает оригиналу, но наверное оригинал все-таки чуточку сильнее, местами и не везде, но все же, чисто по моему маленькому мнению
оригинал
Wicked Girls by Seanan McGuire
Wendy played fair, and she played by the rules that they gave her;
They say she grew up and grew old -- Peter Pan couldn't save her.
They say she went home, and she never looked back,
Got her feet on the ground, got her life on its track.
She's the patron saint priestess of all the lost girls who got found.
And she once had her head in the clouds, but she died on the ground.
Dorothy just wanted something that she could believe in,
A gray dustbowl girl in a life she was better off leavin'.
She made her escape, went from gray into green,
And she could have got clear, and she could have got clean,
But she chose to be good and go back to the gray Kansas sky
Where color's a fable and freedom's a fairy tale lie.
Dorothy, Alice and Wendy and Jane,
Susan and Lucy, we're calling your names,
All the Lost Girls who came out of the rain
And chose to go back on the shelf.
Tinker Bell says, and I find I agree
You have to break rules if you want to break free.
So do as you like -- we're determined to be
Wicked girls saving ourselves.
Alice got lost, and I guess that we really can't blame her;
They say she got tangled and tied in the lies that became her.
They say she went mad, and she never complained,
For there's peace of a kind in a life unconstrained.
She gives Cheshire kisses, she's easy with white rabbit smiles,
And she'll never be free, but she's won herself safe for a while.
Susan and Lucy were queens, and they ruled well and proudly.
They honored their land and their lord, rang the bells long and loudly.
They never once asked to return to their lives
To be children and chattel and mothers and wives,
But the land cast them out in a lesson that only one learned;
And one queen said 'I am not a toy', and she never returned.
Dorothy, Alice and Wendy and Jane,
Susan and Lucy, we're calling your names,
All the Lost Girls who came out of the rain
And chose to go back on the shelf.
Tinker Bell says, and I find I agree
You have to break rules if you want to break free.
So do as you like -- we're determined to be
Wicked girls saving ourselves.
Mandy's a pirate, and Mia weaves silk shrouds for faeries,
And Deborah will pour you red wine pressed from sweet poisoned berries.
Kate poses riddles and Mary plays tricks,
While Kaia builds towers from brambles and sticks,
And the rules that we live by are simple and clear:
Be wicked and lovely and don't live in fear --
Dorothy, Alice and Wendy and Jane,
Susan and Lucy, we're calling your names,
All the Lost Girls who came out of the rain
And chose to go back on the shelf.
Tinker Bell says, and I find I agree
You have to break rules if you want to break free.
So do as you like -- we're determined to be
Wicked girls saving ourselves.
For we will be wicked and we will be fair
And they'll call us such names, and we really won't care,
So go, tell your Wendys, your Susans, your Janes,
There's a place they can go if they're tired of chains,
And our roads may be golden, or broken, or lost,
But we'll walk on them willingly, knowing the cost --
We won't take our place on the shelves.
It's better to fly and it's better to die
Say the wicked girls saving ourselves.
Download Seanan Mcguire Wicked Girls for free from pleer.com
первый пошел
Вышел сеятель сеять.
Жила-была девочка, люди звали её только индейским именем «Слышь Ты Жертва Аборта», а паспортное фио никого не волновало. Друзей у девочки не было, цели и радости в жизни не было, мечты – и те не мечтались. Родители девочку не любили, или не долюбили, или просто не думали о ней, а потом и вообще умерли, оставив дочери в наследство клочок земли да маленький домик. И ещё – глубокомысленную фразу «ничего страшного, доченька, нужно же кому-то и лузером быть». Обычно родители ругали девочку, донимали попрёками, на худой конец просто шпыняли, и слово «доченька» так резануло слух, что девочка долго плакала над могилами, разрывая сердце внезапной родительской нежностью.
Девочка давно свыклась с положением жалкого отребья, а после похорон и подавно решила твёрдо хранить родительские заветы и быть серой, глупой, косноязычной неумехой. Так и прожила бы она до старости, но вот беда – земля перестала родить. Как только девочка взялась вести хозяйство, словно камнем стала земля. Девочка даже попробовала молотком семена вколачивать.
Обломала девочка об свою фазенду седьмой лом, пришла домой и бухнулась носом в кровать, не зажигая света. Запасы провизии подходили к концу, в погребе сиротливо жался в угол последний мешок картошки. Стало предельно ясно: пора к Старухе.
Старуху в деревне не любили, но тихо или максимум шёпотом: слыла Старуха жуткой ведьмой, причём ехиднейшей. Поговаривали, что когда к ней добрый человек в последний раз за помощью приходил, Старуха ему велела сделать такое.. ну такое.. о чём бедолага потом даже самым близким краснел рассказывать. Но помогло железно. Человек уже сам состарился, а всё нарадоваться не мог, как помогло-то.
Среди бела дня девочка постеснялась идти к Старухе, пошла вечером. Старуха молча встретила гостью, проводила в дом, усадила, оглядела со всех сторон и говорит:
- В землю свою сначала особое семя посади. Ша, я знаю: не втыкай его, просто поверху клади, но с почтением и благоговением к каждому семечку. Видишь ли, милая, земля эта – родительская, и тебе нужно сначала приручить её, чтобы она тебя признала и стала твоей. Сейчас в земле – родительская сила, и ты пока против той силы – тьху. Поэтому особое семя и нужно.
Отвела Старуха девочку к одному из своих амбаров, огромному, как для самолёта, открыла, показала, рассказала и велела утром приступать к посевной. Девочка выпала в осадок, однако не посмела ослушаться.
Утром, засветло, девочка умылась, воды напилась, рукава засучила и покатила садовую тачку к старухиному амбару. Открыла дверь аккуратненько, чтобы не шуметь спозаранку, скользнула внутрь и уставилась на бесконечные, от входа и до потолка, штабеля и горы самотыков обыкновенных, хозяйственных. Эротические сувениры угрожающе громоздились прямо у двери, заполонив собой немаленький амбар, разнокалиберные, из разных материалов, даже разных эпох. Впрочем, приличные люди в такие подробности не вдаются. Девочка взяла одну штучку, и гора дилдонов зашуршала, осыпаясь к её ногам. Вот поди угадай, это Старуха всерьёз или ей просто амбар лень разгребать для какого-нибудь бездомного самолёта.
Стараясь не вздыхать тяжко, девочка нагрузила первую тачку доверху и со скрипом покатила к своему полю. Там она привычно встала на каменную землю и благоговейно, даже торжественно, возложила первый деревянный хрен. Посмотрела на эффект, не обнаружила оного, и потянулась за вторым дилдоном. Потом за третьим, четвёртым, и так далее. Закончилась первая тачка – девочка привезла ещё одну. И ещё одну. И ещё. Самая трудность была не в катании тачки туда-сюда - девочка привыкла к работе - а в церемонии возлагания: каждый игрушечный фаллос девочка вытаскивала, перемещала и клала на землю определённым образом, внимательно и не торопясь. Резиновые, деревянные и даже каменные изделия ложились плотным покрывалом.
Незаметно наступила ночь. На ужин девочка почистила и сварила первую картофелину из последнего мешка.
Следующий день прошёл так же, если не считать небольшого забора стоящих в ступоре соседей. Никто ничего не сказал, понимая, чья затея, хотя раньше от советчиков и судей отбоя не было.
- Ну а чё ей терять, - философски вякнул кто-то.
На третий день работы девочка заметила, что выложенная фаллосами земля немного помягчела. На десятый день это была уже нормальная целина. Девочка продолжала неистово катать тачки до старухиного амбара и обратно, уделяя пристальное внимание процессу возложения. Через две декады земля стала рыхлой и мягкой, плодородность просматривалась невооружённым глазом.
Соседи совершенно прекратили волноваться и судачить о девочкиной судьбе, сосредоточившись на других делах, да и девочка давно не стеснялась своего странного занятия. С каждым возложенным самотыком почему-то всё больше колебалась её вера в собственную глупость и незначимость, и она с удивлением обнаруживала в себе свойства, не совместимые со словами родителей и окружающих людей. То ли причудливый оттенок ежедневной рутины так влиял на девочку, то ли земля и правда имела с ней мистическую связь, но чем дальше ткался ковёр возложенных членов, тем чище становилась девочкина голова от чьего-то презрения, ненависти, склоков и мнения.
Глубокой ночью девочка катила из пустого гулкого амбара последнюю тачку. В безлунном небе мигали ясные звёзды, плыл над головой млечный путь. По дороге к участку девочка улыбалась прохладному ветру. Наконец пришёл миг, когда она взяла из тачки последнюю резиновую пипиську и торжественно возложила её на последний клочочек земли. И на всю девочкину делянку разверзлась бездна, сияющая и летящая. Вокруг девочки, куда ни глянь, висели огромные созвездия, поворачиваясь согласно древнему своему ходу, гулко шли внизу ближайшие планеты, тихим звоном падала на девочкины босые ноги звёздная пыль. Девочке вдруг стало легко и радостно, как не было никогда, и спящие люди забыли её обидные прозвища, и родители вздрогнули в гробах, но ничего не могли поделать с тем, что девочка сбросила всю их неприязнь, презрение и тяжкие слова, которые должны были давить её до конца жизни.
Девочка парила в бездне свободная.
На плечо ей легла рука. Девочка повернула голову с улыбкой до ушей. Старуха глядела весело и насмешливо, как Ричард Гир.
- Я и не знала, что может быть так круто! – воскликнула девочка. – У меня за спиной крылья!
- Да, вполне приличные получились, - кивнула Старуха. – А теперь выбирай, милая: остаться на родительской земле, жить и умереть в её пределах, или создать собственную землю где угодно в этих мирах. Выберешь первое – получишь гарантированное благополучие, уважуху соседей и спокойствие до конца твоих дней, но потеряешь крылья. Второе – никому не известный путь, и я не гарантирую, что ты доживёшь до внуков или хотя бы сохранишь человеческий облик, про уважуху и благополучие вообще молчу, но твоя земля всегда будет следовать за тобой и ложиться, где скажешь.
Старуха твёрдо стояла ногами в бездне, без подручных приспособлений. Девочка впервые внимательно посмотрела на Старуху, хлопнула крыльями и пропала.
(с)тырено: ne-matros.livejournal.com/732899.html
второй пошел
Плохие девчонки, Шонин МакГуайр
Венди играла честно, играла по правилам, как положено:
она выросла, вышла замуж, она кормила дочку мороженым,
она не смотрела в окно - Питер Пэн не вернулся за ней,
как по канату над бездной, она шла по цепочке дней,
высшая жрица всех тех, кто потерялся-и-найден-вновь,
когда-то она витала в небесах -
но это было давно.
Элли мечтала о чуде - простая дочь фермера из штата К.,
и чудо случилось, стучало, звенело подковками в башмачках,
из серого мира - в волшебно-зеленый и чистый, как изумруд,
и она могла бы сказать - отстаньте, и могла бы остаться тут,
но привычка всегда быть хорошей девочкой неизбывна и глубока:
назад, в эту пыль, в эти серые травы,
под серые облака.
Элли, Алиса, и Люси, и Сью,
Венди и Джейн - мы зовем вас, мы помним,
хочешь свободы - играй не по правилам,
домик соломенный сдуй.
плюй на условность, танцуй на краю,
сказки послушно остались на полках,
вдаль по дороге из желтого гравия
плохие девчонки идут.
Алиса взяла - потерялась - исчезла в глубинах огромной норы,
где Лондон - столица Парижа, Париж - столица Рима, а Рим -
столица... но, впрочем, не важно, слишком много правил и так,
Алиса сошла с ума, и значит - ее жизнь легка и проста.
она с Мартовским Зайцем пьет чай, Герцогине машет рукой,
она никогда не будет свободна, но
она заслужила покой.
Сьюзан и Люси были коронованы, и правили мудро и честно,
они любили свой народ, свою землю, каждый клочок пустыни и леса,
они никогда не просили послать их домой, назад,
в войной потрепанный Лондон, где от дыма щиплет глаза,
но мир их выбросил прочь - как ненужный хлам, как старый приемник без видео,
и одна королева сказала "я не игрушка!" -
и больше ее не видели.
Элли, Алиса, и Люси, и Сью,
Венди и Джейн - мы зовем вас, мы помним,
хочешь свободы - играй не по правилам,
домик соломенный сдуй.
плюй на условность, танцуй на краю,
сказки послушно остались на полках,
вдаль по дороге из желтого гравия
плохие девчонки идут.
Мэнди - пиратка, Миа прядет белый шелк для фей из речной страны,
Дебора напоит вас красным вином из ягод волчьего лыка и бузины,
Кейт загадает загадку, Мэри достанет монету из вашего уха,
Кайя построит шалаш из веток, где мягко, тепло и сухо,
и мы будем жить долго и счастливо у истоков волшебных вод:
будь плохой, будь собой, и не бойся совсем ничего.
Элли, Алиса, и Люси, и Сью,
Венди и Джейн - мы зовем вас, мы помним,
хочешь свободы - играй не по правилам,
домик соломенный сдуй.
плюй на условность, танцуй на краю,
сказки послушно остались на полках,
вдаль по дороге из желтого гравия
плохие девчонки идут.
мы будем плохими, все так, но мы будем честны,
нас будут хвалить и ругать, - но какое нам дело до них?
иди и скажи всем Алисам, всем Элли, всем Сью:
в мире много дорог, и ты можешь выбрать свою,
из блестящих камней, из колючек и из песка,
шагая по ней, ты держишь свою судьбу, свою книгу в своих руках,
и начинаешь ее простыми словами -
"плохие девчонки свободны, потому что спасают себя сами".
перевод отсель: wolfox.livejournal.com/227927.html
Перевод мало чем уступает оригиналу, но наверное оригинал все-таки чуточку сильнее, местами и не везде, но все же, чисто по моему маленькому мнению
оригинал
Wicked Girls by Seanan McGuire
Wendy played fair, and she played by the rules that they gave her;
They say she grew up and grew old -- Peter Pan couldn't save her.
They say she went home, and she never looked back,
Got her feet on the ground, got her life on its track.
She's the patron saint priestess of all the lost girls who got found.
And she once had her head in the clouds, but she died on the ground.
Dorothy just wanted something that she could believe in,
A gray dustbowl girl in a life she was better off leavin'.
She made her escape, went from gray into green,
And she could have got clear, and she could have got clean,
But she chose to be good and go back to the gray Kansas sky
Where color's a fable and freedom's a fairy tale lie.
Dorothy, Alice and Wendy and Jane,
Susan and Lucy, we're calling your names,
All the Lost Girls who came out of the rain
And chose to go back on the shelf.
Tinker Bell says, and I find I agree
You have to break rules if you want to break free.
So do as you like -- we're determined to be
Wicked girls saving ourselves.
Alice got lost, and I guess that we really can't blame her;
They say she got tangled and tied in the lies that became her.
They say she went mad, and she never complained,
For there's peace of a kind in a life unconstrained.
She gives Cheshire kisses, she's easy with white rabbit smiles,
And she'll never be free, but she's won herself safe for a while.
Susan and Lucy were queens, and they ruled well and proudly.
They honored their land and their lord, rang the bells long and loudly.
They never once asked to return to their lives
To be children and chattel and mothers and wives,
But the land cast them out in a lesson that only one learned;
And one queen said 'I am not a toy', and she never returned.
Dorothy, Alice and Wendy and Jane,
Susan and Lucy, we're calling your names,
All the Lost Girls who came out of the rain
And chose to go back on the shelf.
Tinker Bell says, and I find I agree
You have to break rules if you want to break free.
So do as you like -- we're determined to be
Wicked girls saving ourselves.
Mandy's a pirate, and Mia weaves silk shrouds for faeries,
And Deborah will pour you red wine pressed from sweet poisoned berries.
Kate poses riddles and Mary plays tricks,
While Kaia builds towers from brambles and sticks,
And the rules that we live by are simple and clear:
Be wicked and lovely and don't live in fear --
Dorothy, Alice and Wendy and Jane,
Susan and Lucy, we're calling your names,
All the Lost Girls who came out of the rain
And chose to go back on the shelf.
Tinker Bell says, and I find I agree
You have to break rules if you want to break free.
So do as you like -- we're determined to be
Wicked girls saving ourselves.
For we will be wicked and we will be fair
And they'll call us such names, and we really won't care,
So go, tell your Wendys, your Susans, your Janes,
There's a place they can go if they're tired of chains,
And our roads may be golden, or broken, or lost,
But we'll walk on them willingly, knowing the cost --
We won't take our place on the shelves.
It's better to fly and it's better to die
Say the wicked girls saving ourselves.
Download Seanan Mcguire Wicked Girls for free from pleer.com